engbel
  • 2024
  • 2023
  • 2022
  • 2021
  • 2020
  • 2019
  • 2018
  • 2017
  • 2016
  • 2015
  • 2014
  • 2013
  • 2012
  • 2011
  • 2010
  • 2009
  • 2008
  • 2007
  • 2006
  • 2005
  • 2004
  • 2003
  • 2002
  • 2001
  • 2000
  • 1999
  • 1998
  • 1997
  • 1996
  • 1995
  • 1994
  • 1993
  • 1992
  • 1991
  • 1990
  • 1989
  • 1988
  • 1987
  • 1986
  • 1985
  • 1982
  • 1977
  • 1976
  • 1974
  • 1972
  • 1971
  • 1970
  • 1969
  • 1962
  • 1960
  • 1958
  • 1956
  • 1954
  • 1953
  • 1952
  • 1937
  • 1932
  • 1930
  • 1927
  • 1925
  • 1921
  • 1920
  • 1919
  • 1912
  • 1891

2024

2023

2022

2021

2020

2019

2018

2017

2016

2015

2014

2013

2012

2011

2010

2009

2008

2007

2006

2005

2004

2003

2002

2001

2000

1999

1998

1997

1996

1995

1994

1993

1992

1991

1990

1989

1988

1987

1986

1985

1982

1977

1976

1974

1972

1971

1970

1969

1962

1960

1958

1956

1954

1953

1952

1937

1932

1930

1927

1925

1921

1920

1919

1912

1891

rus Перевод ожидает проверки

Всесоюзный фестиваль неформальных художников и объединений в Нарве

20–29 мая 1988 г.
Нарва
Был организован департаментом культуры Нарвы — горисполком ЭССР при содействии Нинель Зитеровой. На фестиваль приехали не только художники из Беларуси, но также из России, Грузии, Армении, Киргизии. Юрий Игруша во время семинара снимал видеоперформансы и акции беларусских авторов.

Сопутствующие документы

Избранные произведения

Воспоминания Александра Малея:

"Одно из самых важных событий в короткой истории неформального движения художников в перестройку произошло в городе Нарва Эстонской ССР в мае 1988 г. Это был всесоюзный фестиваль неформальных художников и объединений. Фестиваль, или семинар, как его официально называли, был организован Нарвским горисполкомом и городским музеем. Непосредственным исполнителем являлся эстонский международный молодежный центр «Ноорус», в котором жили и питались участники семинара. В фестивале участвовали более ста художников и искусствоведов из Москвы, Ленинграда, других городов РСФСР, Белоруссии, Грузии и Армении. Под экспозиционную площадь был отдан Нарвский замок и его окрестности, что придавало фестивалю особое звучание.

Фестиваль освещался в республиканской и всесоюзной прессе как праздник искусств и имел широкий резонанс. Для неформалов это был, с одной стороны, один из способов консолидации сил, с другой – открытая акция противостояния официальному искусству. Но был в фестивале и третий компонент, принадлежащий самому искусству. Учитывая географическую широту организованной акции, участники фестиваля могли оценить и увидеть процессы, которые происходили в искусстве «второй культуры», вышедшего на свет Божий андеграунда.

Давление социума ощущалось в каждом произведении и декларации художников. Опыт андеграунда подтверждал прописную истину – в несвободе нет полнокровного развития искусства, даже тогда, когда оно стремится проповедовать подлинные художественные ценности. Зачастую неформальные художники открывали для себя и для той культуры, в которой они функционировали, давно уже открытые истины.

Между объединенными группами и индивидуальными художниками шла конкуренция на степень принадлежности к европейской культуре – кто лучше держит нос по ветру и кто больше осведомлен о происходящем в мире современного искусства. Главным предметом творчества андеграунда была оппозиционность мышления и только потом эстетическая ценность самого произведения. Поэтому говорить о цельности «второй культуры» нельзя. Это был процесс развития искусства через оппозицию со всеми вытекающими отсюда субъективизмом и прочими атрибутами пестрого «котла», в котором следовало сварить искусство нового социального пространства и для которого обозначились новые социальные условия. Нарвский фестиваль как нельзя лучше демонстрировал все коллизии и удачи, сопутствовавшие художникам в их нелегком противостоянии идеологическому монстру.

Приглашение на участие в фестивале мы получили по той же схеме, что и все предыдущие, – через испорченное радио. В официальном приглашении Нарвского горисполкома на мое имя объединение «Квадрат» было названо объединением «Витебск», что лишний раз подтверждало, каким образом собиралась информация. Но, тем не менее, механизм неофициального масс-медиа работал исправно.

На фестиваль поехали Виктор Михайловский, Валерий Счастный и Виктор Шилко, захватив с собой произведения товарищей.

Нарвский фестиваль неформалов продемонстрировал смотр оппозиционных сил от искусства. Из этого мониторинга стало ясно, что цельное и организованное движение художников всесоюзного масштаба организовать вряд ли возможно: слишком велик разброс индивидуальных эстетических позиций как отдельных художников, так и объединений.

Искусство андеграунда имело практически одно реальное объединяющее начало – социальную оппозиционность, которая по своему роду и сущности всегда недолговечна относительно содержания самого искусства. Оппозиционность в искусстве – это либо новый стиль, либо новая эстетика, либо новое видение пространства, форм, плоскости и т.д., которые во взаимодействии и конфликте друг с другом развивают искусство.

Нарва с точки зрения самого искусства – всесоюзный смотр того, что пряталось в подвалах, которое следовало извлечь, увидеть и осмыслить.

Все движение андеграунда во всесоюзном масштабе практически не имело пластических и эстетических открытий, что явственно обозначилось с течением времени. Ценность этого явления в другом. Андеграунд сохранил наследие классического авангарда как художественную культуру, по-своему ее развил и стал буферной зоной для перехода от тоталитарного сознания в европейскую культуру". – Александр Малей: Витебский "Квадрат": Художественное исследование нонконформистского движения художников в Витебске и Минске (1987–2000 гг.), 84–86 стр.

  • -

  • Воспоминания Валерия Счастного:

  • "Постоянно, изо дня в день, шлифовался текст итогового документа семинара – проект Устава оппозиционного объединения художников всего СССР. Витал дух важности и грандиозности происходящего. Все затихли от неожиданности, пыл угас, и спорить стало не о чем, когда Счастный зачитал статью К. Малевича об объединениях художников. Те же мысли, постулаты и проблемы изложены у классика точно и навсегда. Стало неинтересно, и я не помню даже, чем все закончилось. Наверное, инициаторы все же сочинили что-то свое.

  • Зато была замечательная итоговая выставка. С цветами на голове у Толстой, забинтованным автобусом и бумажным «УХ-ТЫ» на всю крепостную стену в исполнении киргизов. И много холодного, безысходного и чисто эстетского в организации пространства бумажными кубами, простыми объемами и концептуальными объектами грузин, армян... Минимализм черно-белого, кубического и цилиндрического спасали досмотренные стены и интерьеры древней крепости.

  • Благодаря Игорю Кашкуревичу и Людмиле Русовой белорусы выглядели очень достойно. Перформанс (а может, хеппининг) Игоря собрал огромную толпу, и все шли за «жрецом» послушно и безропотно, готовые выполнять его волю. Укажи он жезлом войти в воды залива, и поплыли бы все участники семинара. Воля вождя, сконцентрированная в таинственном облике, загадочности жестов, безмолвных командах интриговали толпу, объединявшуюся в безвольную массу, – такое привычное рабское состояние людей с «территории СССР». Предельно точное действие. На мой взгляд, это самое сильное, что было в Нарве-88" – Александр Малей: Витебский "Квадрат": Художественное исследование нонконформистского движения художников в Витебске и Минске (1987–2000 гг.), 87 стр.