Экспликация работы в коллекции Белгазпромбанка:

"«Первое причастие» – единственное живописное произведение, которым в корпоративной коллекции ОАО «Белгазпромбанк» представлено творчество известного мастера современного европейского искусства, уроженца Минска, жителя Парижа, Бориса Абрамовича Заборова. Картина датируется 1981 годом и относится к самому началу парижского периода жизни и творчества художника.

Эмиграция во Францию очень чётко разграничила искусство Заборова на «до» и «после», и, во многом, это было результатом осознанного стремления художника к кардинальным переменам во всём. «В мае 1981 года я оказался на перроне Северного вокзала в Париже, – вспоминал позднее Заборов. – Я приехал во Францию без единой художественной идеи, но с яростным желанием начать свою жизнь заново, с нуля. С собой я взял только инструмент – мой опыт и навык».

Новый, парижский этап в творчестве Бориса Заборова открыли живописные полотна, написанные под впечатлением от искусства студийной фотографии начала прошлого века. Старые фотоснимки, донесшие до нашего времени лица людей из ушедшей эпохи, всегда увлекали художника своей особой образностью. Ещё находясь в Минске, Заборов стал их коллекционировать. Но лишь после переезда во Францию, обнаружив множество студийных фотографий на парижских «блошиных рынках», смог увидеть в них источник вдохновения для собственного творчества, фундамент, на котором возможно выстроить свою художническую идею. Заборов так описывал этот момент: «Мой остановившийся взгляд, пройдя сквозь плоскость изображения, ушёл за раму фотографии, как в настежь открытое окно, в безграничное пространство воспоминаний… Шум Парижа… перестал быть слышен, но слуху открылись далёкие шелесты прошедших лет… Это неожиданно новое понимание воззвало к жизни».

В течение очень короткого времени – всего за несколько месяцев (и картина «Первое причастие», написанная в первый год эмиграции художника, яркое тому свидетельство) – Заборов создал новую живописную манеру, в основу которой легла авторская интерпретация искусства старой студийной фотографии. Насыщенная цветность ранних картин художника безоговорочно уступила монохромности; композиции упростились; на смену повествовательности пришло торжественное и безмолвное позирование безымянных персонажей, в чьих образах, кажется, воплотилось само время, безжалостное и беспощадное. Жизни, которые эти люди когда-то проживали не менее насыщенно и ярко, чем мы сейчас проживаем свои, превратились в эфемерный, почти стёршийся след в прошлом. Воистину «vanitas vanitatum et omnia vanitas» – «всё суета сует и всяческая суета».

Старая фотография не только определила круг художественно-стилистических особенностей новой живописи Заборова, но и обусловила сюжетную содержательность многих его полотен, которые зачастую, как и картина из собрания банка, воспроизводят ситуацию некого важного, памятного дня, благодаря которому образ человека был запечатлён и, таким образом, «увековечен».

Первое причастие считается у католиков одним из самых главных событий жизни, поскольку оно связано с осознанным принятием веры в Иисуса Христа. Неотъемлемым атрибутом первого причастия является белая одежда, символизирующая чистоту помыслов и намерений, а также новую ступень в духовном сознании принимающего его человека.

Из таинственного, мерцающего сумрака картины Бориса Заборова, словно с поблекшего и выгоревшего снимка столетней давности, смотрит на зрителя девочка лет десяти в белом платье до пят и фате. Тень из далёкого прошлого. Персонаж из небытия. Память о чьих-то безымянных предках, которая с течением времени утратила свои опознавательные коды.

Благодаря монохромному колориту и сложной живописной технике картина превращается в иллюзию фотографии, которая состарилась, подвергнувшись различным испытаниям времени. На ней появились затёки, царапины, потёртости и утраты; пятна краски; почтовые печати – словно документальное удостоверение её подлинности; надписи, сделанные неизвестно кем и когда – как тщательно выведенное «Жанин» над головой девочки.

Статичная, застывшая поза, натянутое, словно неживое выражение лица девочки, стул, на который она для устойчивости уже ощутимо тяжело опирается левой рукой, заставляют вспомнить о непомерно длинных выдержках, которых требовала старинная фотосъёмка, – когда люди были вынуждены надолго сохранять неподвижность, замирать в напряжённом ожидании вспышки. Лица теряли индивидуальность, взгляд становился отрешённым. «В этом взгляде, – говорил Заборов, – выражение странного ожидания и укора… Через этот взгляд начинаешь ощущать тайну неведомой жизни... он создаёт подобие моста между прошлым и настоящим, по которому осуществляется… связь между живыми и мертвыми… В нём я чувствую призыв к диалогу. И я принимаю вызов».

Силой искусства Борис Заборов наделяет персонажей своих картин новой жизнью, где разрушительность времени искупается спасительностью воспоминаний.

Приобретено в 2016 у автора во Франции."