Классификация Богушевских
Вышедшая 20 июня 1950 года в газете «Правда» статья И.В. Сталина «Марксизм и вопросы языкознания» [1] подвела черту дискуссии о «Новом учении о языке», открытой в «Правде» же – 9 мая того же года. Этим же была прекращена и поддержка на государственном уровне идей марризма [2] в СССР. Незадолго до этих событий, в Ленинграде, вышла любопытная статья Петра Богушевских [3], одного из ярких учеников И.И. Мещанинова [4]:
Труды Института языка и мышления АН СССР, № 5, 1949, с. 19-22
Пётр Богушевских
О новой классификации языков на основе потенциального сродства или антагонизма мышления их носителей
Недавняя мировая война со всей очевидностью явила нам те пагубные последствия, которыми чревато отсутствие должного понимания между народами. Перед нами, лингвистами и филологами, стоит особая задача, именно в силу специфики нашей профессиональной деятельности. Язык есть не только средство коммуникации, но и один из ключевых факторов, определяющих способ мышления народов. Вовремя распознанные и понятые таковые особенности различных языков позволят заблаговременно вскрыть и урегулировать неявные точки возможного напряжения между отдельными нациями, пока они не вызрели до стадии очередного всеобщего конфликта.
Этим диктуется настоятельная необходимость выработки нового подхода к классификации мировых языков – с точки зрения сродства или антагонизма мышления их носителей. Основными сферами анализа представляются: система частей речи и структура предложения.
Система частей речи
Степень развитости системы частей речи (богатство её элементного состава и сложность структуры) определяет ту или иную полноту картины мира у носителей конкретного языка. Важно выстроить иерархию среди частей речи по степени их вклада в формирование такой картины мира. Можно определённо предположить, что во главе этой иерархии будет стоять имя существительное. Развитость же структуры будет зависеть от богатства глагольного ряда. Промежуточное положение займут имя прилагательное с наречием. Понятно, что пренебрежение любыми «мелочами» совершенно недопустимо. Как знать, к каким фатальным последствиям может привести ничтожная, казалось бы, разница во взгляде на мир из-за отсутствия, например, настоящего продолженного времени в одном языке (русском) и его наличия в языке другом (английском – Present Continuous).
Другой яркий пример – отсутствие в некоторых языках будущего времени, что не мешает носителям этих языков быть знакомыми с понятием будущего, как такового, а это, в свою очередь, означает оперирование неатрибутированными понятиями, которое не может не сказаться на механизме мышления (*). То же можно сказать и об артиклях при именах существительных в немецком, английском и некоторых других языках, и их явном отсутствии, читай – неартикулированном присутствии, в языке русском.
Структура предложения
Здесь критериями анализа становятся прежде всего:
- степень выраженности структуры: блочность конструкции или, скорее, монолит;
- позиционная вариативность либо, наоборот, жёстко обусловленный порядок следования одного члена предложения за другим.
Как пример, достаточно упомянуть отрицание, которое может внезапно обнаружиться в самом конце немецкоязычной фразы, чтобы почувствовать совершенно иной способ формирования там функциональных связей между членами предложения, в отличие от, в значительной степени, последовательного типа таковых связей в предложении английского языка. Мы пока ещё не знаем, какова доля подспудного влияния этой особенности на давние трения немцев с англичанами.
Полагаю, что не следует озадачиваться максимально полной предварительной разработкой системы критериев такового анализа – детализация этих критериев может вестись и параллельно с самой классификацией языков. Результатом может стать карта мира с выявленными потенциальными очагами межнациональной напряжённости на ментальном уровне.
*) Изучением использования в языковой практике неатрибутированных понятий и влиянием этого на психопатический тип личности занимался, ещё в 1931 году, проф. Изяславский [5] – в Институте Бехтерева, в Ленинграде.
[1] Статья вышла в форме ответов неким «учащимся из молодёжи» (как показал историк Б.С. Илизаров, не существовавшим в действительности). Дополнения к статье, в форме ответов на вопросы уже конкретных корреспондентов из среды лингвистов, появились в газете в июле-августе 1950 г., в том же году статья была издана массовым тиражом отдельной брошюрой
[2] Марр, Николай Яковлевич, 1864-1934 – российский и советский востоковед, филолог и археолог, основатель Яфетического института в Петрограде, 1921, впоследствии – Института языка и мышления им. Н.Я. Марра (ныне – Институт лингвистических исследований РАН в Петербурге и Институт языкознания РАН в Москве), автор «Нового учения о языке» (1923), весь свод идей которого назван впоследствии марризмом
[3] Богушевских, Пётр Феоктистович, 1919-1986 – советский филолог и лингвист
[4] Мещанинов, Иван Иванович, 1883-1967 – российский и советский лингвист и археолог, директор Института языка и мышления им. Н.Я. Марра АН СССР, 1935-1950
[5] Изяславский, Тихон Леонидович, 1887-1958 – русский и советский нейрофизиолог и психиатр, ближайший сподвижник В.М. Бехтерева
Игорь Савченко
Минск, октябрь 2012